Время записи, понятной только одному. И все равно, что это время настало только в полшестого утра.
Бывают в моей жизни моменты, когда тебе на самом деле хочется подскользнуться и упасть на проезжей части, чтобы твою голову переехала машина. Это проще. И вроде, не самоубийство. Случайность. И в этот момент ты хватаешься за человека и машина проезжает мимо, избегая этой неприятной ситуации.
Почему нельзя так? Ну неужели сложно промолчать в нужный момент или просто вовремя обнять, вовремя, хоть разочек, просто сказать человеку то, что он ждет. Сказать "Ну да ладно тебе, все же хорошо, мимими, солнышко". Нет. Нужно довести все до стадии полной разрухи. И в каждый такой момент возникает мысль "Ну неужели сейчас вот все? Он уйдет, и никогда-никогда не вернется? И правда не позвонит. И правда не напишет. И останешься ты совсем..." И хватая ртом холодный воздух ты забываешь обо всех обидах, об обоснованных и не очень и выдыхаешь те слова, которые клялась никогда не говорить ему больше. Не говорить. Никогда. Не говорить той пресловутой правды. Чтобы не показаться полностью беззащитной и чтобы не дать понять, что да, в любом случае я пойду следом, что я сделаю первый шаг навстречу. И похуй что это правда. Ведь это низко. Ведь иногда так хочется чтобы не ты, а он...Смешно. И вправду, мысли о том, что же будет дальше перекрывают доступ к кислороду. И темнеет в глазах. И хочется мотать головой изо всей силы и кричать. Ну, последнее это, наверное, лично мои чувства. А самое страшное наступает тогда, когда ты не только кому-то не хочешь признаться в своей слабости, а когда ты не хочешь признаться себе. Я тоже хочу уметь посылать на хуй, разворачиваться и уходить, абсолютно уверенной в том, что тебя остановят. А я знаю только одно. Что если я уйду, то за мной никто не пойдет. И никто в этом не виноват. Все просто потому, что это я. И возникает глупое желание хоть разочек опровергнуть эту теорему, или аксиому, или что это вообще. И я все равно не смогу этого сделать, ведь дышать-то чем то надо. Рыбы не живут без воды, а я....а я. Это просто я, и все со мной давно понятно. Но почему я всегда верю что вот в этот раз будет по-другому? Мне будет двадцать, и я буду одна. Мне будет двадцать пять, и я снова буду одна. Доверчивая, заботливая, переживательная. Но одна. Потому что к этим трем замечательным плюсам добавляются еще в два раза больше не менее замечательных минусов. Надо просто смириться. Надо просто завести себе баллон кислорода, который не будет привязан к человеку. И тогда я смогу жить. О, Боже, жить.
Приятных мне сновидений. Пусть мне приснится единорог, что ли.